Дыхание спящей девочки становилось прерывистым, как бы в игре светотени, показалась, что кукла с тумбочки повернула к ней голову. Малышка дернулась и едва заметной струйкой воздуха, похожей на дым, от нее к кукле потянулось шлейфом дыхание ребенка. Кукла вытягивала, пила из нее жизнь...
Она была последней, последней из тех детей, кто получил страшный подарок тем солнечным беззаботным днем несколько лет назад...
Поняв это, я ненадолго очнулась, от видения. Глубокая ночь сомкнулась вокруг меня, как бы держа своими темными щупальцами. Кукла сидела напротив меня в неярком свете тлеющего окурка. Дождь кончился...
Не знаю, сколько времени я провела без сознания. Чтобы встать, я уперлась руками во влажную могильную землю. Словно электрический ток прошел до сердца от кончиков пальцев, вернув видение, оторвав снова меня от реальности.
Все происходящее вокруг было видно со странного ракурса, будто я была криво, как бы набок, подвешена. Из черного хода, но все же украшенного резной аркой двери, двое санитаров выносили маленький гроб. Над старинным зданием с колоннами кружась, каркали вороны.
Последнее третье воспоминание было не со стороны: малышка в кровати цветными карандашами разрисовывала мне лицо, неаккуратно держа за фиолетовые косы.
- Мне только что кололи пальчик, ярко как помада, правда? - Спросила девочка, проводя пальцем по моим губам.
- Я очень устала, правда, спокойной ночи, куколка. - Сказал ребенок, потянувшись ко мне.
Прикосновение лихорадочно горячих детских губ. Я видела, как девочка легла на расшитую узорами подушку и закрыла глаза с длинными ресницами, чтобы никогда не открыть их снова. Дальше взрослые люди в белых халатах толпились у кровати, остальные дети в палате со страхом глядели в мою сторону. Мужчина в белом халате с стетоскопом на шее произнес:
- Господа, бедный ребенок. Накройте ее, это все... - Он подошел ко мне и взял меня на руки.
- Положите ее рядом с ней, это последнее что она любила.
- Понимаете, о чем я? - Люди в белых халатах закивали, молоденькая медсестра заплакала в передник...
- Прах к праху. - Произнес священник и молодой человек в старинном пальто, из-за которого выглядывал кусок белого халата, посадил меня на свежезарытую могилу, прислонив спиной к надгробью. Выпавший из-за отворота пальто, стетоскоп задел мою щеку.
- Прости малыш. - Произнес он. - Теперь вы навсегда вместе с мамой....
Вокруг после их ухода бешено вертелось время, времена года, века со скоростью перематываемой видеокассеты сменяли друг друга... и вот уже две смеющиеся девушки в странной причудливо-траурной одежде, так контрастирующей с их молодостью, шли по кладбищу, щелкая по сторонам фотовспышками. Одной из них была я...
Уже светало, кукла напротив меня никуда не делась, наплыв видений сменила предрассветная дрожь и холод октябрьского утра. Она не двигалась, я встала с земли, не отрывая от нее глаз. Она смотрела в сторону от меня.
Пошатываясь, я, не оглядываясь, побрела к выходу кладбища. Теплый будто заблудившийся лучик утреннего солнца, коснулся моей щеки, как невинный поцелуй умиравшего ребенка из видения. Словно в коматозе, я добралась до дома. Предки подняли панику еще накануне. Поэтому их не было дома. Подруга внезапно уехала по семейным делам. Выспавшись, я вернулась к нормальной жизни. Кто знает, зачем мне это было показано? Не самое страшное в кукле то, что она так похожа на человека, самое страшное, что она еще не человек, но уже от этого способна на нечеловеческие поступки...
Этот комментарий был удален администратором блога.
ОтветитьУдалить